Сидя на пыльном чердаке под грудой хлама, Я вновь искал себя, как это ни странно, Мой внутренний космос оказался пустым, И вроде бы больше нечем пачкать листы. Так надоел бесконечный бой с самим собой, Хватит уже так, хотя бы раз подумал головой, Сколько ты песен ни пой, будучи убранным в ноль, Вся твоя участь, увы, — стать королём под горой. Хватит приятель эти чернила тут попусту тратить, Вряд ли прокатит тебе найти достойный род занятий, А это что? Какие ещё тексты? Взять и замять их, И заново в грязь нырять, пока не подобреет надзиратель...

Когда в дверь постучали в третий раз, Анастасия поняла: это конец. Не просьба, не случайность — судьба. Та, что приходит без спроса, как фашисты в родную станицу. Рука сама потянулась к топору за печью. "Если не она — то я", — мелькнуло в голове. Но за дверью раздался не грубый окрик, а сдавленный стон. И тогда она узнала этот голос. Тот, что когда-то шептал ей о любви под кубанскими звездами. Теперь в нем была только смерть. Кубань, лето 1942 года. Солнце, щедрое и неумолимое, заливало светом станицу...