— Серёж, ты же понимаешь, это только временно, — Наталья Петровна поставила перед ним фарфоровую чашку с чаем, её движения были размеренными, почти театральными. В комнате повисла напряжённая тишина, которую прерывал лишь слабый шелест ветра из форточки. Её тон звучал мягко, но в словах чувствовалась твёрдая, ледяная подоплёка. — Скоро на ноги встанете, квартиру свою купите, а пока — здесь вдвоём уютно. Сергей склонился над чашкой, будто намереваясь отыскать в её дне ответы на мучившие его вопросы...

Я только знаю, что она есть – когда кисть на моем халате отклоняется в сторону. Гравитация, говорит дядюшка. Гравитация, вторит ему тетушка, гордится, что отхватила себе такого дядюшку, который знает ученые слова. Я встречаюсь с ней каждое утро. Нет, не с тетушкой, а с ней. То есть, я даже не знаю, она это или он.  Может быть даже, их несколько. Но мне кажется – она. Я говорю ей – доброе утро, хотя знаю, что она меня не слышит. Я вешаю на халат пушистые махровые кисти, чтобы они качнулись, когда она пройдет мимо...