Никита Воронов в очередной раз пробежался глазами по недописанному договору. Документы по иску Семёнова должны были быть готовы к завтрашнему утру, а до дедлайна оставалось меньше суток. Проблема заключалась в том, что ключевые справки на двадцати страницах лежали дома в сейфе. — Блин, как же достало! — пробормотал он, потирая виски. Небольшой юридический офис в Бутово находился всего в трёх километрах от их квартиры в новостройке. Можно было, конечно, проехать на своём Hyundai через вечерние пробки, потратив час в одну сторону...

В палате было душно. Окно открыто, но за ним — шумная больничная парковка и запах асфальта после дождя. Он лежал, глядя в потолок, слушая, как за стеной кашляют, как катят каталку, как хлопает дверь в коридоре. Каждое движение отдавалось болью — но он уже привык. Привык и к боли, и к одиночеству, которое стало гуще, когда она ушла. Не просто ушла — исчезла, вычеркнула его из жизни. Та, с которой он делил постель, мечты и даже мысли, узнав, что реабилитация займёт месяцы, тихо сказала: "Я не смогу… Мне тяжело… Я не готова быть рядом с инвалидом"...