Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Поздним вечером по мощёной дороге между одноэтажными и двухэтажными каменными домами с коричневыми черепичными крышами крадучись двигался черноволосый мужчина с орлиным носом. Он был одет в красный дублет, расшитый золотом и серебром, и алые шоссы. Голову венчал бордовый берет с большим белым пером. Он следил за девушкой в зелёном платье и мягких бирюзовых туфлях. Вороные волосы барышни были заправлены в ретикулу, сеточку из серебра, украшенную жемчугом. Рядом со знатной дамой шёл стражник в серой стёганке и коричневых брюках...