Тебе хотелось скорее сбежать Пролетая ночные огни Мою душу на осколки разбивать Твои любимый стиль Тебе хотелось тупо закричать Голос громом на сотни миль Не ради пожара меня подожги Подожги чтобы светить В темноте мы пляшем танго, пьем мартини Бьянко И нам тут любить никто не запретит Ты полюбила панка, моя хулиганка Если это сон, меня не буди Сколько нам осталось в этом гребаном аду Не вызывай жалость, тебе это не к лицу Ты так боялась посмотреть в мои глаза Я задыхаюсь в твоих темных волосах...

В один из дней середины 1980-х годов молодой инспектор ГАИ Юрий Клинских вернулся домой со службы и устроил домашним настоящий спектакль. Получив долгожданный отпуск, он с яростью сорвал с себя милицейскую форму и швырнул её на пол, неистово топча кирзовыми сапогами. Отец, наблюдавший за происходящим, недоумевал: неужели служба в милиции была для Юрия столь тяжелой? Как вспоминал Николай Клинских, его сын воспринимал службу как настоящую каторгу – писал один за другим рапорты об увольнении, хотя контракт связывал его обязательствами всего на три года...