Первый жаркий июльский день катился к закату, когда пыльная серебристая «Лада» свернула с асфальта на просёлочную дорогу. Колёса вильнули по колее, и в салоне запахло полынью, сухой землёй и скошенной травой. Из колонок тихо играла старая песня, которую Лиза не слушала — она щурилась на солнце, пытаясь разглядеть указатель с облупившейся надписью: «Заречье». — Мы точно не заблудились? — спросила Катя, не отрывая взгляда от окна. Её глаза сияли — огромные, серо-зелёные, в них отражались верхушки сосен и всполохи облаков...

— Да пошли вы все к черту! —выкрикнула Таня, швыряя в стену ложку для супа. Металлический звон отозвался в кухне, как выстрел. Валентина Ивановна поднялась из-за стола, вытирая руки о фартук с розочками, который когда-то был белым, а теперь напоминал палитру художника после генеральной уборки мастерской. — Что ты себе позволяешь, милочка? — голос свекрови был тих, но в нем чувствовалась злость. — В моем присутствии такие слова... — В вашем присутствии? — Таня развернулась всем телом, глаза горели...