– Ну что, Иваныч, принимай хозяйство! – Наталья с весёлым стуком положила на стол толстую папку с документами. – Вагон в целости, пассажиры в сохранности, бельё пересчитано. Моя смена окончена! Бригадир поезда, пожилой и вечно хмурый Пётр Иваныч, неодобрительно покосился на её сияющее лицо. – Опять как на праздник, Смольникова. Тебе бы только хиханьки да хаханьки. – А что, в слезах ходить? – фыркнула Наталья, поправляя выбившуюся из тугого пучка светлую прядь. – Жизнь дана для радости, Иваныч, для радости, а не для скорби и уныния...

Здесь нет никого, только ты и я Начало есть, но нет продолжения По венам, словно вином белым, белым Белым, белым, белым, белым, белым И я рисую свои письма твоим телом Телом, телом, телом, телом По венам, словно вином белым, белым Белым, белым, белым, белым, белым И я рисую свои письма твоим телом Телом, телом, телом, телом Держи в облаках, руки на руках, я к твоим ногам Расскажи мне, как всё было там серебром и золотом Ты почти моя меланхолия. Кто, если не я? Ты моя, моя, моя, моя, моя, моя, моя...