— Кофе будешь? — Угу, — не поднимая глаз от телефона, буркнул Андрей. Я поставила перед ним чашку с точно отмеренной ложкой сахара, он не любил слишком сладкий. Рубашка отглажена до скрипа, носки подобраны в тон, завтрак, овсянка с бананом, как просил диетолог. Я была идеальной. Каждое утро. Уже двенадцать лет. — На ужин думала сделать тефтели с рисом, помнишь, как у твоей мамы... — Да, да, хорошо, — он смотрел в экран, и я понимала: меня нет. Меня уже давно нет в его мире. Когда дверь хлопнула за ним, я села на его место и допила остывший кофе из его чашки...

Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...