Когда Егор увидел, кто звонит, не захотел отвечать и выключил телефон. «Лучше так, — думал он, — чем выслушивать от неё опять какую-нибудь гадость про себя». — Кто звонил? — спросила Жанна. — Жена, — ответил Егор. — Чего хотела? — Откуда я знаю, чего она хотела? Ты же видела, что я не ответил. — Надо было ответить. Может, она что-нибудь хорошее сказать тебе хотела? — Например? — Ну, например, ей стало стыдно, и она решила квартиру тебе подарить? — С какой стати ей дарить мне квартиру? — Ты — отец её ребёнка! — И что? За это квартиры теперь дают? — Ну про квартиру это я так, для примера...

— Катя, ты с ума сошла? Мы теряем двести тысяч! — Мирон кричал, лицо побагровело. — Самолет через восемь часов, а ты устраиваешь истерику! Я прижимала к себе Максима. Четырехлетний сын горел как печка, глазки слезились, дыхание хриплое. Только что приезжала скорая, намерили тридцать девять и два. — Какая истерика? У ребенка температура под сорок! — Дай ему жаропонижающее и поехали! В Турции есть врачи, если что. Или оставь родителям, они справятся. Я смотрела на этого мужчину, с которым прожила последние полтора года, и не узнавала...