Метёт за окном, ветер воет, стучит оторванная ставня. -Вот, язви её, что сходить прикрутить что ли, а Серёжа? -Боязно, баба, а ну, как ветер тебя унесёт? -Да ну, скажешь тоже. Не забоишься один ли? Я схожу, прикручу, да Марту гляну, никак отелиться должна на днях, Ивановна приходила, ветврач, глядела, говорит, со дня на день должна. - Я с тобой, баба. Надевает быстро дошку, прыгает в валенки, ножками худюсенькими, шапку на голову. - Ну как есть Филиппок, - смеётся бабушка. -А то, посидел бы, Серёжа...

Когда Лариса с Граниным уехали, Александра Максимовна осталась стоять у окна гостиной, наблюдая, как их машина медленно исчезает за поворотом просёлочной дороги, скрытой густыми кронами старых лип и клёнов. Листва уже начала желтеть по краям, и первые листья, сорванные прохладным ветерком, кружились в воздухе, словно не решаясь упасть на землю. Тишина, оставшаяся после отъезда, казалась почти осязаемой – тяжёлая, плотная, будто наполненная невысказанными мыслями и тревожными предчувствиями. Онежская...