Жизнь Николай Рукмитд-Дмитрук Вся жизнь, которая рассветы и грязь обочины дорог. Закаты в ночь её моменты. И день с тенями на порог… Упавших яблок её ярды В полы Осенней пустоты. Зазвёзднопролитые взгляды Тоской синеющей воды… Души порез о бытакорень, Ветров сбивающих листву. ЗелёноМлечности подтопень В лугах горением в траву… Сыскрил… ручьями убегая За дали огненной межи. СлавяноРусь - души иная убитой жизни за гроши… Стеклянной лунности озёра зари, пролитые в руку. На слёзы Золотого бора уселось утро на боку… Вся жизнь, которая рассветы и грязь обочины дорог. Закаты в ночь её моменты. И день с дождями в сердце строк… Ширинка Небесный день на пол мочится берёз пожухлого листа...

Паампез сидел на теплом мраморном парапете, свесив босые ноги вниз, и смотрел на Благой Край, который лежал перед ним далеко внизу, заросший фруктовым садом. Кое-где, там и сям, он видел давно знакомые крыши, блестевшие на солнце, уютные беседки цвета свежей капусты, петлявшие среди зелени дорожки, посыпанные мелким желтым песком, высокие башни белого мрамора вроде той, на которой сидел сам Паампез. Далеко слева простерлись поля пшеницы, ячменя, гречихи и ржи. Справа блестело озеро Безымянное, там кто-то плескался...