Утром выйдя завести машину, сев на промерзшее сидение, из-за мороза сравнимое с жесткостью табуретки, повернув ключ зажигания, понял, что синоптики в принципе не обманули градусник показал -34 градуса...

— Ань, ты как там? — голос мамы в телефоне звучал устало, будто и он прошёл через столько же боли, сколько и я. — Я волнуюсь. Я смотрела на старый обшарпанный стол, на котором стояла чашка с остывшим чаем. Пальцы дрожали. — Нормально, мам. Мы с Серёжкой держимся. Это была ложь. Я не держалась — я буквально разлагалась изнутри. Я цеплялась, как раненое животное за обрывок жизни: вцеплялась ногтями в подоконник реальности, скреблась в темноте одиночества. Цеплялась за Серёжу, как за последний смысл, как за спасательный круг посреди штормящего океана боли...