— Лена, можно к тебе? — голос Анатолия Петровича за дверью спальни заставил меня вздрогнуть. Я сидела на кровати, складывала детские вещи. Максимка спал в своей кроватке, посапывая во сне. Денис уехал в командировку три дня назад, вернется только через неделю. — Я занята, — ответила как можно спокойнее, хотя сердце забилось чаще. Дверь все равно приоткрылась. Свекор стоял в проеме — высокий, еще крепкий для своих пятидесяти восьми. В руках держал отвертку. — Кран на кухне починил. И стиральную машину посмотрел — шланг подтянул...

«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...