Больничное окно было открыто. Утром его распахнула медсестра. Воздух был чист, шевелились шторы, зелень листвы за окном радовала глаз, а до палящего летнего зноя было ещё далеко. Петьке вырезали аппендицит. Говорили, что операция была сложная, еле успели, но Петька был бесстрашный. – Уколов не боишься? – улыбалась утром медсестра, выпуская из шприца воздух. Петька молча повернулся на бок, вставать ему ещё не разрешали. Нашла чем пугать... Привезли его с подворотни. Там прихватило. Нет, он не был бездомным, вырос в детском доме...

Марина замерла перед раскрытым шкафом. Сколько раз она видела эту картину: рубашки Алексея на идеальных плечиках, ровными рядами, и рядом — ее помятые блузки. Вроде мелочь, а раздражает до зубовного скрежета. — Леш! — крикнула она в сторону ванной. — Ты опять мои вещи сдвинул! В ответ — только шум воды. Вот так всегда: говоришь с ним — как со стенкой. — Мам, я ушла! — раздался голос дочери из коридора. — Лиза, ты поела хоть? Хлопнула входная дверь. Тоже понятно. Пятнадцать лет, какая еда? Главное — подальше от родителей, у которых вечные разборки...