Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

Екатерина, стиснув зубы, проталкивалась через толпу в переполненной маршрутке, где воздух был тяжёлым от жары и чужих запахов. Её единственным желанием было скорее выбраться на своей остановке, но путь предстоял долгий — через весь город, минут сорок, если не больше. Терпение её иссякало: всё вокруг выводило из равновесия, от навязчивой мелодии, лившейся из старых динамиков, до острого локтя, упиравшегося ей в бок. Но сильнее всего бесила причина, по которой она оказалась в этой душной жестянке...