С вами Михаил Акимов. Здравствуйте! До появления ВИА мы говорили: эту песню Кобзон поёт, эту – Ободзинский… А тут стало: «Самоцветы», «Весёлые ребята» и т.п. Но всё равно через эту коллективность прорывалась индивидуальность: «Вологда» у «Песняров» - это же Кашепаров, «У деревни Крюково» - Дьяконов, «Алёшкина любовь» - Бергер. Ну, и так со всеми ВИА: мы знали их лидеров. А особенно знали их девчонки! Красавец с гитарой на сцене – это всё! На любых уровнях. Ну, а «Лейся, песня!» - это, конечно же, Владислав Андрианов...

На вокзале всегда пахло креозотом, кофе из автоматов, старыми газетами и чем-то мучным, тёплым, но неприятным. Люди шли, как течение, плотное и равнодушное. Волокли сумки на колёсиках, стучали каблуками, жаловались в телефоны, ссорились с детьми, злились у кассы. И почти никто не замечал девочку лет десяти, стоящую у облупленной стены, рядом с ржавой урной и облезлой афишей пригородных поездов. Она стояла прямо, как будто боялась потерять равновесие — не физическое, душевное. В руках у неё был старенький, потрёпанный плеер — розовый, с трещиной на крышке...