Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

— Ирочке надо помочь, — заявила мама. — И нечего обижаться, всё по справедливости… — Да уж, — сказала Юля самой себе. Препираться с матерью было бесполезно. Что-либо доказывать — тоже. Поэтому они с мужем просто молча собрались и поехали домой. Мать Юли была удивлена тем, что дочь и зять «так скоро уехали». — Ещё даже чай не попили, — растерянно проговорила она, убирая со стола нетронутые чашки. Юлин папа молча пожал плечами и отправился смотреть футбол. Это было гораздо интереснее скучных застолий...