— Катя, это оно! На этот раз — точно оно! Михаил не вошёл, он буквально ввалился в квартиру, принеся с собой с улицы запах влажного асфальта и какой-то лихорадочной, почти болезненной эйфории. Он даже не снял куртку, просто бросил на пол портфель, из которого тут же выкатилась папка с бумагами. Его глаза горели тем самым нездоровым огнём, который Екатерина научилась распознавать безошибочно. Это был огонь человека, которому только что продали билет на «Титаник», убедив, что это самое надёжное судно в мире, и теперь он пришёл звать с собой в путешествие самого близкого...

— Мам, тебе ещё пирога положить? Голос Ольги был мягким и спокойным, как тёплый свет, заливавший их небольшую, но уютную кухню. Валентина Ивановна, её мать, аккуратная женщина с умными, чуть уставшими глазами, благодарно улыбнулась и прикрыла ладонью свою чашку. — Спасибо, доченька, не нужно. И так объелась. Пирог у тебя, как всегда, восхитительный. Правда, Витя? Виктор, сидевший напротив, оторвался от своего телефона и энергично кивнул. Он был полон жизни, энтузиазма и планов, которые, казалось, вот-вот выплеснутся наружу, не умещаясь в границах кухни...