Её не всегда среди женщин земных угадаешь, Но если увидел, то глаз уже не оторвать. И дрогнет душа, потому что ты даже не знаешь, Чего и когда можешь ты от неё ожидать. В зелёных глазах утопают ближайшие звёзды, И лучше, поверь, на пути у неё не стоять, А если внезапно уйдёт, значит это серьёзно, Подарит улыбку и станет загадочно ждать. Просто одинокая волчица, Не любого может полюбить. Словно неприступная царица, Не купить нельзя её, не приручить. Когда её лёд перед сердцем горячим растает Забудет она своего одиночества боль. Забудет знакомую роль, что так долго играет, Как будто воскреснет и снова поверит в любовь...

Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...