Когда в дверь постучали в третий раз, Анастасия поняла: это конец. Не просьба, не случайность — судьба. Та, что приходит без спроса, как фашисты в родную станицу. Рука сама потянулась к топору за печью. "Если не она — то я", — мелькнуло в голове. Но за дверью раздался не грубый окрик, а сдавленный стон. И тогда она узнала этот голос. Тот, что когда-то шептал ей о любви под кубанскими звездами. Теперь в нем была только смерть. Кубань, лето 1942 года. Солнце, щедрое и неумолимое, заливало светом станицу...

— Я не отдам эту брошь, Артур. И точка, — Настя захлопнула дверцу шкафчика на кухне с такой силой, что зазвенела посуда. — Это семейная реликвия, ты должна понимать, насколько она важна для моей матери, — Артур стоял, опершись о дверной косяк, и наблюдал за бывшей женой с выражением плохо скрываемого раздражения. — Мы с тобой уже год в разводе, и твоей матери я ничего не должна, — в голосе Насти звучала обида, смешанная с гневом. — Ты подарил мне эту брошь на годовщину. Подарил, Артур! Не одолжил, не дал поносить, а подарил! — Я не знал тогда её истории...