КАКАЯ ПЕСНЯ БЕЗ БАЯНА, КАКАЯ МАРЬЯ БЕЗ ИВАНА?ЛЮБОВЬ И ЕКАТЕРИНА ГУРИНЫ, НИКИТА ГРАБЛЁВКУХНЯ ТАЛАНТОВ
— Я не буду ничего делать на этой даче, Ваня! Я сюда приехала отдыхать и есть шашлык, а не работать в огороде! Так что, скажи своей матери,
— Маш… Она не шелохнулась. Голос мужа донёсся будто сквозь вату, пробиваясь через плотную пелену полуденного зноя, запаха солнцезащитного крема и тихого шелеста переворачиваемых страниц. Мария с ленивой грацией сытой кошки опустила на кончик носа тёмные очки и посмотрела на него поверх них. Он стоял над ней, заслоняя солнце, — большой, с красным от непривычной работы лицом, в шортах, перепачканных землёй. Его руки, опущенные вдоль тела, были покрыты чёрной, влажной грязью, которая забилась даже под ногти...
Ты бы мне хоть узелочек дал. Для вещей. Или ты их тоже унаследовал?
«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...