Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...

- Слушай, Марк, ну сколько можно уже? – Слава раздражённо взмахнул рукой, злясь на непутевого друга. Он специально притащил его в этот бар, поговорить по душам, но всё было бесполезно. – Пять лет прошло, а ты всё один. Это ненормально! Марк поднял глаза от своего почти пустого бокала. В тусклом свете ламп его лицо казалось особенно измождённым. Глубокие тени под глазами и едва заметные морщинки в уголках губ выдавали страшную усталость, которая накопилась за все эти годы. - Не тебе решать, что нормально, а что нет, – тихо ответил мужчина, не отрывая взгляда от янтарной жидкости в бокале...