«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Стук в дверь застал врасплох. Мария Николаевна дописывала поздравление для внучки — завтра малышке исполнялось три года. Красивым почерком выводила: "Расти большой и счастливой, солнышко моё!" В дверь постучали ещё раз — настойчиво, но не грубо. — Иду! — крикнула Мария, откладывая ручку. На пороге стояла незнакомая женщина. Молодая, лет тридцати пяти, в элегантном пальто. В руках — мужская кожаная сумка. — Здравствуйте. Вы Мария Николаевна? — Да, это я. А вы? — Я Вероника. Живу этажом выше, в сто двадцать третьей...