Николай Петрович возил ящики уже тридцать лет. И каждый день одно и то же — загрузка, дорога, разгрузка. Фургон скрипел на поворотах, как старый табурет в кухне покойной жены. Но работать надо было. Утром, как обычно, грузил картонные коробки на складе «Мегамарта». Тяжёлые такие, с консервами. Руки уже не те — шестьдесят три всё-таки. Спина ноет, в пояснице что-то стреляет. — Эх, Маруся, — прошептал он, подняв очередной ящик. — Говорила ведь, бросай эту работу. А я? Упёртый как баран. Маруся умерла два года назад...

— Я докажу, что невеста тебе изменяет, — заявила мать, — и заставлю тебя ее бросить! Не хочу, чтобы внуков мне рожала прости Господи! — Ну да, я купила те запонки, — призналась Ирина Тимофеевна, — и чек я подкинула. Знала, что краля твоя даже в химчистку сама съездить не способна. Она ж деловая у тебя! Над тобой, сынок, весь город уже смеется, только ты ничего не замечаешь! Я для того, что ли, тебя рожала, чтоб ты на этой поганке женился и пропал?! Не бывать свадьбе! *** Слава, заглядывая в глаза...