— Не трогай, — рыдая, просила супруга Олеся, — пожалуйста, мне больно! Паша, ты ребенка пугаешь! Посмотри на Стасика — на нем же лица нет. Пожалуйста, дай нам уехать. Я тебя умоляю! Я не могу так больше жить! Ты изменяешь, моришь нас голодом, ты поднимаешь на меня руки… За что, Паша?! ***  Олеся сидела на кухонном табурете, подперев щеку рукой. За окном моросил осенний дождь, а в душе было еще мрачнее. Уже третий месяц она чувствовала, что между ней и Пашей что-то не так — он стал раздражительным, часто задерживался на работе, телефон всегда держал при себе...

Светлана вытащила из сумки последние покупки. Молоко, хлеб, лекарства для мамы. Опять потратила деньги, которых у нее и так было мало. На собственные нужды оставалось совсем ничего. — Светочка, а где творожок? — раздался голос матери. — Я же просила купить обезжиренный. — Его не было, мама, — ответила Света, убирая продукты в холодильник. — Завтра схожу в другой магазин. Нина Петровна грустно вздохнула. Ее недовольное лицо говорило о том, что простым объяснением дело не обойдется. — Не было? — мать села на стул возле окна...