— Дима. Я тебя очень прошу. Умоляю. Пожалуйста, пусть это останется только, между нами. Ни слова твоей маме. Это моё здоровье, моё личное дело. Я не хочу, чтобы она знала. Я не хочу её «помощи» и «советов». Пожалуйста. Он выглядел потрясённым её диагнозом и серьёзностью её тона. — Оля, конечно… Господи, конечно, я никому не скажу. Раз ты так просишь… Это серьёзно? Тебе не больно? — Нет, всё в порядке. Главное — покой. И чтобы никто не лез в душу. Ты обещаешь? — Обещаю, — твёрдо сказал он, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на сочувствие и нежность...

Я всегда думала, что у семейных историй есть общий секретный рецепт: уважение, немного привычек, ложка самоиронии. Наивная. Секрет, оказывается, в том, чтобы вовремя распознать, где любовь, а где — чей‑то контроль под видом заботы. — Девушки, всё ли вам нравится? — официант подался вперёд, придерживая поднос. У него были тонкие пальцы пианиста и добродушные глаза, как у щенка. — Всё отлично, — автоматически ответила Кира, а я… я накатила раздражение на ни в чём не виноватого парня. — Можно не отвлекать нас каждые пять минут? Если понадобится — позовём, — отрезала я и тут же пожалела...