— А мне, мам, хочется иногда лечь и не проснуться. Да, чего смотришь?! Вот раз — и нет меня. — Галочка, да как же так можно? Господь нам жизнь дал… — испуганно прижала пальцы ко рту Анна Васильевна. — А зачем она нам, эта жизнь? — перебила маму Галина, наклонилась, вынула из таза выстиранную наволочку, резким, сильным движением встряхнула ее, расправила, повесила на веревку. — Ты прищепки–то подавай, чего стоять? Не высохнет же! — бросила она матери. — Господь… Смешно, мам! Двадцать первый век на дворе, люди, вон, в космос летали, никакого бога они там не видали...

Ирина вошла тихо, почти неслышно, как тень. Сапоги тянули вниз, ноги ныли после смены. Она кралась мимо стойки с обувью, стараясь не зацепить этот чёртов китайский фонарик, который всё время норовил рухнуть — сувенир с прошлогоднего праздника в офисе. И всё же — звякнули стекляшки, как будто нарочно. Из кухни донеслось короткое фырканье — густое, недовольное. — Вот и принцесса пожаловала, — протянула Ольга Петровна, не глядя, что у неё в кастрюле. Ложка в руках перемешивала не суп, а воздух, и всё это казалось каким-то старым ритуалом...