Сигарета дрожала в пальцах, хотя я давно не нервничал. В кабинет не поступал воздух, за окном было ещё темно, и казалось, что само время застыло. В углу — магнитофон «Юпитер-двадцать четыре», пустая катушка. Я знал, что плёнку увезли. Знал, кто прослушал. И знал, что сказать ничего нельзя. — Владимир Борисович… — хриплый голос с той стороны стола прерывает тишину. — Вы утверждаете, что записи концерта отсутствуют. Как такое возможно? Я не ответил. Просто посмотрел в глаза человеку напротив. У него было лицо канцелярской папки — серое, плоское, без выражения...

Начало Никита, кажется, только на минутку прилёг и совсем незаметно для себя заснул. Сквозь сон он слышал, как поскуливает Зевс, потом мимо его кровати прошёл папа и снова провал. Самолет взлетел, стремительно набирая высоту. Шасси убралось, дома и машины внизу становились всё меньше. Вдали уже появились облака. Никита стоял перед пассажирами в безукоризненной белой рубашке и брюках, и проводил свой обычный инструктаж. Он обвёл уверенным взглядом салон, не заостряя внимания на лицах пассажиров. Но боковым зрением заметил знакомый профиль, обрамлённый густыми белоснежными волосами...