Конечно, я могла бы промолчать. Сыграть наивную дочку, радующуюся каждому жесту внимания. Сделать вид, что я тронута до глубины души, когда мама неожиданно появляется на пороге с компотом в банке и говорит: «Для тебя, звёздочка моя». Могла бы. Но не смогла. Потому что я не ребёнок, который верит в добрые сказки. Я взрослая женщина, знающая, что у каждого подарка бывает скрытый счёт. Я слишком хорошо знаю, как пахнет фальшь. Это нечто приторное, будто сироп, испорченный временем, — его кто-то разлил по скатерти, а потом пытался вытереть, но только размазал, оставив после себя пятно и липкость...

— Ну и что опять? Голос Виктора, пропитанный пивной горечью и уличным холодом, прорезал уютную тишину однокомнатной квартиры. Он не спрашивал, он констатировал. Он вошёл не как муж, возвращающийся домой, а как ревизор, обнаруживший недостачу хорошего настроения у своей жены. Куртка, брошенная на пуфик в прихожей, съехала и бесформенным комом рухнула на пол. Он не обернулся. Тяжёлые шаги по ламинату прозвучали как отсчёт перед началом чего-то неприятного и до тошноты знакомого. Ирина не оторвала взгляда от книги, но буквы давно расплылись перед глазами в бессмысленную серую рябь...