— Да он чуть не пробил ему голову машинкой! Какая ещё дружба? — Гоша у нас просто эмоциональный! И вообще, дети такое быстро забывают. Они же родные, Ир... Ну неужели ты хочешь разлучить братьев? — сокрушалась мать. — Кого разлучать-то? Они даже не родные! Всего лишь двоюродные! — Не такая уж и дальняя родня! Сама подумай. Вы не вечные, когда-то только они друг у друга и останутся, — напирала Валентина. — Угу. У меня вон Олег есть, но лучше бы не было, — буркнула Ира. — Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! Ира горько усмехнулась...

Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...