"У меня дурман взошёл!" - радостно возвещаю я. "Где? В голове?" - рассеянно спрашивает муж, помешивая овсянку. А и впрямь - голова моя занята неизвестно чем. Завтрак готовить? Некогда: нужно проверить, чем там новенького проросло из семян за ночь. Кобея не взошла; бархатцам хватило три дня; ждём вербену. Без вербены мне садовая жизнь не мила. Рассада дурмана растёт и крепнет. Два сорта: очень хочется его летом пофотографировать. Не было никогда у меня дурмана. Валяются на столе яркие пакетики. Ждут своей очереди...

Узкий зал, малиновые кресла, люди. Странные. Счастливые. Лица, одухотворённые до экстаза, до высшей степени безумия. Так ему показалось. Громкая, очень громкая музыка. Она оглушает. Мощный, неистовый драйв. Им пропитан каждый метр зала, даже воздух, немного удушливый, искрит эмоциональным напряжением. Чрезмерно восторженным. — Проходи вон туда! — Орлицкий подталкивает его вперёд. Сам следует за ним. Музыка резко стихает. Теперь из динамиков льётся тихая, расслабляющая мелодия. Седой человек в сером костюме говорит вкрадчиво и проникновенно...