Стакан разбился о стену, в миллиметре от головы Ирины Павловны. Осколки брызнули в разные стороны, один оцарапал щёку женщины. По лицу побежала тонкая красная струйка. — Вы... вы что себе позволяете? — прошептала пожилая женщина, прижимая ладонь к щеке. — Это уже за гранью! Я вам много с рук спускала, но больше не прощу! — Марина стояла, уперев руки в бока, её глаза метали молнии. — Вон из моего дома! Немедленно! В прихожей раздался звук поворачивающегося в замке ключа. На пороге показался Виктор — сын Ирины Павловны и муж Марины...

— Открывай, алкаш! Знаю, что дома! — женский голос за дверью был злой, срывающийся. — Третий день музыку врубаешь! Я стояла в подъезде новосибирской пятиэтажки и не могла поверить, что это про моего сына кричат. Про моего Максима, который всегда был примером для всех. Дверь напротив приоткрылась. Пожилая женщина в халате выглянула в коридор. — Вы к Петрову? Бесполезно. Он если напьется, то дней на пять. Потом отходит, извиняется. А через неделю опять. — Я его мать, — выдавила из себя. Женщина ахнула, прижала руку к груди...