- Ой, не знаю, Татьянка...А может мне вообще не ездить? Ну, как ты здесь? -Да нормально, мама. Голос у Татьянки дрожит, потому что, если честно, то ей страшно, как она одна? Как? А ночью как? Мама уезжает на целый месяц. Но, доктор маме приписал лечение, ей нужно лечиться. Татьянка едва сдерживает слёзы, уже когда мама села в поезд, кода поезд тронулся и увёз маму, тогда Татьянка и расплакалась, да так, что еле успокоилась, проходящие люди на неё смотреть начали и даже один дедушка добренький спросил, что с ней...

Квартира наполнилась напряжённым молчанием, которое, казалось, вот-вот лопнет, как натянутая струна. Так было всегда: Семён с раннего детства привык к этим молчаливым войнам родителей, которые с каждым годом затягивались всё больше: на недели и даже на месяцы. Мать стояла у зеркала в элегантном коротком чёрном платье и укладывала волосы плойкой, собираясь на вечерний концерт в филармонию. Её движения легки и изящны, будто она и сама – часть музыки, которую будет сегодня слушать. Семёну хотелось бы...

Проснувшись в 6:30, как всегда, Марина первым делом пошла на кухню ставить чайник. В доме было тихо. Игорь, муж, еще спал, а дети давно жили отдельно. Сын — в Питере, дочь — в Чехии. Она улыбнулась, вспомнив, как недавно разговаривала с дочерью по видеосвязи. Та показывала своего пса и новую кофейню под домом. Марина искренне радовалась за нее — жизнь устроилась, все по уму. Она разложила по тарелкам овсянку, добавила орехов и меда, как любил Игорь. Тот вошел на кухню, сонно почесывая затылок. — Доброе утро, — бросил он, сел за стол и стал листать телефон...