Проснувшись в 6:30, как всегда, Марина первым делом пошла на кухню ставить чайник. В доме было тихо. Игорь, муж, еще спал, а дети давно жили отдельно. Сын — в Питере, дочь — в Чехии. Она улыбнулась, вспомнив, как недавно разговаривала с дочерью по видеосвязи. Та показывала своего пса и новую кофейню под домом. Марина искренне радовалась за нее — жизнь устроилась, все по уму. Она разложила по тарелкам овсянку, добавила орехов и меда, как любил Игорь. Тот вошел на кухню, сонно почесывая затылок. — Доброе утро, — бросил он, сел за стол и стал листать телефон...

— Что ты сказала?! Нет! Не будет этого! Только через мой тру... — отец Глаши запнулся, хватая сердечные капли и всем своим видом показывая, что до этого самого момента его "посмертного позволения" остается совсем недолго, если дочь продолжит гнуть свою линию. Мать Глаши замахала на мужа журналом, чтобы добавить воздуха в душное помещение кухни. — Отступись, Глаша, видишь, плохо отцу! Иди к себе и почитай Тургенева. Или Толстого. У них про семейные ценности много правильного написано. Глаша цокнула языком, понимая, что разговор окончен...