— Соль. Голос мужа, ровный и холодный, как кафель под босыми ногами, вырвал Анну из утренней дрёмы. Она молча подвинула солонку через стол. Два года. Внутри неё был счётчик, который безжалостно отсчитывал дни. Семьсот тридцать дней, за которые их общая спальня превратилась в ледяную пустыню. И самое страшное — они любили друг друга! По-настоящему. Как любят людей, с которыми прошли огонь и воду, родили детей, взяли ипотеку. Но эта любовь стала похожа на тёплое одеяло, под которым оба замёрзли. Страсть, желание, то самое электричество, которое раньше било при случайном касании — всё испарилось...

Когда я слышу слово «блокада», у меня в голове не сразу встают ряды мёртвых, лёд Ладоги и военные хроники. У меня в голове — девочка, которая откусила мыло. Потому что решила, что это хлеб. Кусок, за который в Ленинграде отдавали последние силы, детей, надежды. А она — просто взяла и укусила. Эту историю мне рассказала Полина Николаевна. Ей было тогда лет пять. Ленинград уже позади, эвакуация состоялась, и они с матерью оказались в Киргизии, где жизнь вроде бы снова обрела краски. Только вкусы всё ещё путались...