Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Татьяна была знакома с Петром 2,5 года. Они иногда встречались, он мог остаться у нее с ночевкой, но вместе жить Татьяна не хотела, что-то ее останавливало, да и дома ей было хорошо. Два с половиной года – срок, конечно, немалый, но в их случае он больше напоминал период притирки, затянувшуюся прелюдию к чему-то большему. Может быть, к серьезным отношениям. Может быть, к расставанию. Их встречи были похожи на аккуратно расставленные ноты: свидания в кафе, кино, иногда – прогулки по вечернему парку, держась за руки...