Снежинки, на твоих губах, тепла коснувшись, тают. Мгновенья нежности узнав, ещё мы ближе стали… Снежинки, на твоих губах, вновь красотой волнуют. И я тебе, себя отдав, вкушаю поцелуи… Снежинки, на твоих губах, прелестные созданья...

— Ну чего, Мишка, сослали тебя? — глядя снизу вверх и прищурившись от бьющего в глаза солнца, спросил у внука Егор Петрович. Не дождавшись ответа, он поудобнее пристроил впереди себя больную ногу, погладил ноющее бедро и опять уставился на подпирающего стенку худого паренька в серой вытянутой футболке и линялых джинсах. Заставить Мишу надеть что–то новое, сменить гардероб, причесаться в конце концов было делом нелегким. Мать, Тамара, с ним уже вконец измучилась. — …Вы, молодой человек, сразу после...