Три месяца назад я впервые заметила, что в квартире 42 стало подозрительно тихо. Вера Ивановна — наша соседка сверху — была не то чтобы шумной, но живой: то уронит что-то, то скрипнет стул, то балкон откроет резко, хлопнув дверью. Иногда слышались её голоса — не с кем-то, а будто с самой собой. Я к этому привыкла. А потом — тишина. Плотная, тяжёлая, неестественная. * Я — Катя, мне тридцать один, живу в этой многоэтажке с рождения. Квартиры у нас тесные, стены тонкие, и если кто-то чихнёт — вся лестничная площадка знает об этом через две секунды...

Я до сих пор помню тот день, когда Аня прислала мне голосовое: — Ма-ри-и-н, представляешь! Мы с Димой решили — всё, берём! Квартиру. В вашем доме! Даже не верится. Только на этаж выше. Ты представляешь?! Я радовалась искренне. Мы дружили почти десять лет. Вместе прошли студенчество, первые съёмные квартиры, свадьбы, беременность с разницей в месяц, бессонные ночи с новорождёнными, обострения, ссоры, примирения. Я всегда считала, что нас уже ничто не может разлучить. Я помню, как мы с Ильёй стояли с балкона и смотрели, как грузчики поднимают вещи Ани и Димы...