«Хоровое и регентское дело» №3, март 1909г. Церковные певцы всегда были бесправными существами. На них всегда смотрели, как на людей занимающихся каким-то маленьким, едва-ли кому-нибудь нужным, делом. Певчие всегда и во всем были на заднем плане; их никогда не считали интеллигентными тружениками; с них только всегда требовали все, начиная с о. настоятелей, ключарей и старость, и кончая чуть-ли не сторожами. Случится какое-нибудь церковное торжество (престольный праздник, освящение храма и т. п.) - начинают думать о том, как и кого пригласить, чем угостить, где посадить; и приглашают, и сажают всех до псаломщиков включительно; забывают только о певчих, а если кто и вспомнит о них, то вопрос разрешается очень просто: “дайте им рублей десять на угощение!”, - и эти гроши бросаются хору чуть-ли не с пренебрежением. А между тем, в празднуемом торжестве певчие сыграли громадную роль, придав ему своим пением характер величия и создав праздничное настроение. Но ведь певчие нужны лишь за службой, в церкви, а затем - к чему они? Разве только для того, чтобы пропеть за столом кому-нибудь здравицу... Ну, позвать их на минуту, пусть пропоют и уходят; певчие, регент?... Стоить-ли о них думать! А эти певчие трудились больше всех: их мучали на спевках, их заставили стоять несколько часов сряду, им все только приказывали; но никто не подумал о них, как о людях, приносящих в десять раз больше пользы, чем разные правители, секретари и экономы. Обо всех думают, только о певчих - никогда. Тому - квартира, другому - прибавка жалованья, третьему - наградные, четвертому еще что-нибудь, а о певчем никто и не вспомнить; о нем вспоминают лишь тогда, когда нужен его труд. Не хватает в церкви средств; на чем соблюсти экономию? Конечно, на певческом жаловании: сократить хор, уволить несколько человек. Нужны в церковь новые облачения, утварь, - где взять денег? Оттянуть от певчих и т. д. и т. д. Словом, певчий вспоминается лишь тогда, когда нужно его унизить, обезличить, дать ему грош „на чай", вычесть из его жалованья. И певчий всегда влачил жалкое существование, он всегда чувствовал себя забитым, униженным; он боялся взоров настоятеля и др. духовенства, он не смел войти в ”приличный” дом дальше передней, он чувствовал и видел, как им гнушаются, как его третируют, и со злости, с горечи, для забвения, он пил, ругался, дебоширствовал, унижался, проклинал... и плакал... И таким образом создался тип певчего пьяницы-оборванца. Такт было всегда. Таково положение, за редкими исключениями, и теперь. И сейчас еще духовенство не хочет видеть в регентах и певчих равных себе интеллигентных тружеников, служащих одному, общему, в высшей степени полезному делу религиозного воспитания народа. И сейчас еще церковные старосты не отличают певчих от церковных сторожей, купцы потешают свою плоть пением церк. хора за столом. И сейчас еще разные чины, с VIII до VI класса включительно, брезгливо подают певчим два пальца, а с V класса и выше - лишь благосклонно кивают головой. И сейчас еще судьба регентов и певчих зависит от капризов настоятелей и старость. И сейчас еще церковным хорам платят в большинстве жалкие гроши. Здесь, может быть, скажут, что певчие наши - народ действительно малоинтеллигентный. Да, это так. Но кто виноват в этом? Виноват тот взгляд на церковное пение и его служителей, который царствует среди общества и, что печальнее всего, среди большинства самого духовенства. В певчие не идут интеллигенты лишь потому, что дело певчих, повторяю, не хотят признавать интеллигентным, важным. А регенты? Их то уж, за редкими исключениями, нельзя не признать интеллигентными. Что же, считаются ли с этим? Ничуть. Их мало отличают от певчих... И, благодаря всему этому, церковные хоры далеко не отвечают своему назначению, а в регентах и певчих остаются лишь всякие неудачники; а если и встречаются среди регентов люди талантливые, высокообразованные, то явление это объясняется двумя причинами: или такой регент до фанатизма предан своему делу и, поэтому, готов не замечать тяжёлых условии своей службы, или же он попал в такое место, где сумели оценить в нём человека, руков