Что ж ты не спишь, мой друг? Спи старина, Брось вспоминать подруг, не те времена, Этот кошмарный сон, длится два года он, Лучше давай уснем, ведь завтра подъем. Рота подъем! Рота подъем, а нам хочется спать, Видеть во сне свой дом, девчонку и мать. А наши подруги давно спят, уткнувши нос в чужое плечо, Что с нами здесь, поверь, им все равно. Светит...

Рассвет над гарнизоном едва забрезжил, когда тишину разорвал отчаянный крик. Не сирена воздушной тревоги, не команда подъема — просто жалобное, но невероятно громкое «мяу-у-у!», которое эхом отразилось от стен казармы. Сержант Гринько резко открыл глаза и посмотрел на часы. До подъема оставался час. Час драгоценного сна, который этот неизвестный нарушитель спокойствия безжалостно украл у всей роты. — Да что за черт... — пробурчал Гринько, подходя к окну. На плацу, прямо по центру, сидел крошечный пятнистый котенок...