Ой, ты мама моя! Ты ночами не спАла И вела меня полем до края села, В путь-дорогу меня на заре провожала, Полотенце расшила и мне на прощанье дала... Пусть на нем от росы заискрится тропинка, И луга зеленеют, и в рощах поют соловьи! И родная твоя, чуть с грустинкой, улыбка, И усталые, добрые очи твои... Я его сберегу словно благословенье: Тихий шелест травы, птичий гомон лесов; Пусть на нем оживёт все моё от рожденья - Детство, юность, разлука и мамы святая любовь! Рiдна мати моя, ти ночей не доспала, I водила мене у поля край села. I в дорогу далеку ти мене на зорi проводжала, И рушник вышиваний на щастя дала...

Затопил печку, и нырнул снова под одеяло. Холодно. Но лежать не смог. Шоу Малахова, и он даже уже почти не Малахов. Галстук только на шее, и на расстегнутом пузе. Правильно. Человеку без шеи нельзя подчеркивать ее, подчеркивать то, чего нет. Но хрен бы с ним. Передача в честь Ангелины Вовк. И еще одну показывают рядом. Я ее помню, но никак не могу вспомнить, как ее звали там, в “Малышах”. Жена уже ушла на работу, а мне надо их в садик. И мне не горит, ведь я нужен там, на моей работе, не от сих до сих, а чтобы после меня все было...