Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

Джип остановился прямо под нашими окнами. Я курил на балконе, когда из салона вышла Лена. И сразу же обняла водителя. Сердце ёкнуло. Потом они поцеловались. Долго, страстно, как целуются влюблённые. Я затянулся сигаретой и не отводил взгляд. Хотелось спуститься и разнести этому типу морду. Хотелось орать, крушить, устраивать сцены. Но я остался стоять на балконе. Лена помахала рукой незнакомцу и пошла к подъезду. Джип уехал. Через пять минут она вошла в квартиру. — Привет, дорогой! — весело крикнула она из прихожей...