Баба Маня надумала помирать. Была пятница, обеденное время,  похлебав пшённого кулешу, запив его молоком, она, утерев  передником рот, глядя через стекло кухонного окна куда-то  вдаль промолвила обыденным, бесцветным голосом: — Валькя! Пасля завтря помирать буду, в воскрясенье, аккурат пред обедней. Дочь её Валентина, передвигая на плите кастрюли на мгновенье замерла, потом резко, всем телом развернулась лицом к матери и села на табурет, держа в руках тряпку: — Ты что это надумала? — А время кончилася, всё таперича, пожила, будя...

Одиннадцатая история из цикла "Потустороннее в Ермолаево" Приглядывать за спящей Матрёшей оставили кутю. Вооружившись огромным листом папоротника, домовуша обмахивала им лошадиный череп, отгоняя назойливых насекомых. - Чуть вправо возьми, а теперя - левее... - командовал дворовый со старой яблони. - Да пошибче маши, слышь, кутя? А то прямо в сон бросает от твоих телодвижений. - Вот и хорошо... пусть Матрёна Батьковна подольше поспит... - ворковала кутя над хозяйкой. - Когда еще обряд состоится...