Марина всегда знала, что её дочка особенная. Не потому, что она красивее или умнее других. Просто… она это чувствовала. Как чувствуют матери то, что невозможно объяснить словами. Сидела она на кухне, перед ней стоял остывший чай, а в голове крутилось: правильно ли она поступает? Светлана уже взрослая, ей двадцать три года. Пора бы и замуж, и детей… А она всё по театрам да выставкам. Художница, видите ли. — Мам, ну что ты опять надулась? — Света вошла, волосы растрёпаны, на щеке засохшая краска. — Я же сказала, что никуда не поеду к твоей Клавдии Петровне...

Проснувшись в 6:30, как всегда, Марина первым делом пошла на кухню ставить чайник. В доме было тихо. Игорь, муж, еще спал, а дети давно жили отдельно. Сын — в Питере, дочь — в Чехии. Она улыбнулась, вспомнив, как недавно разговаривала с дочерью по видеосвязи. Та показывала своего пса и новую кофейню под домом. Марина искренне радовалась за нее — жизнь устроилась, все по уму. Она разложила по тарелкам овсянку, добавила орехов и меда, как любил Игорь. Тот вошел на кухню, сонно почесывая затылок. — Доброе утро, — бросил он, сел за стол и стал листать телефон...

Алёна сидела на балконе своей двухкомнатной квартиры в спальном районе. Вечер был тёплым, июльским, с лёгким запахом цветущих лип, доносящимся с улицы. На коленях — ноутбук, на экране — фотографии заснеженных вершин Алтая. Она улыбалась, листая статьи о треккинге и маленьких деревянных домиках у озёр. — Наконец-то... — шептала она, потягивая травяной чай из большой кружки с надписью «Счастье — это ты». — Моя крепость. Моя жизнь. Три месяца назад она закрыла последний платеж по ипотеке за эту квартиру...