— Зоя, тебе жалко? Я тебе не чужой человек, а ты ещё о чём-то думаешь? — Маша почти час жалостливо пыталась убедить сестру. — Вадика уволили и нам нечем платить за квартиру. Хозяева сказали, что если мы завтра не уедем, они выселят нас с полицией. Нам что, на улице жить? — Как ты можешь быть такой холодной? — Голос женщины задрожал. — Маша, как ты не можешь понять? — Зоя стиснула телефон. — Это не я решаю. Дом не мой, а моего супруга. Он в командировке. Я не могу пустить вас без его разрешения. — Ну так позвони ему...

Нотариус, пожилой мужчина в старомодном жилете, сдвинул очки на кончик носа и прокашлялся, привлекая внимание. Его кабинет в старинном здании в центре Ярославля был пропитан запахом сургуча, архивной пыли и едва уловимым ароматом лаванды. За высоким окном с тяжелыми портьерами ноябрьский ветер гнал по небу свинцовые тучи, а потемневшая гладь Волги казалась холодной и неприветливой. Алина сидела на краешке жесткого стула, сцепив пальцы на коленях. Она чувствовала себя чужой на этом собрании, словно случайно попала на сцену в разгар чужой драмы...