Когда я была маленькой, я мечтала выйти замуж за художника — не просто за человека с кистями и красками, а за волшебника, который видит мир под другим углом. Мне казалось, что такие мужчины слышат музыку в шуме дождя, замечают оттенки заката, которые ускользают от глаз остальных, и способны разглядеть в женщине не просто лицо, а целую вселенную. Я представляла их с вечно запачканными пальцами, в свитерах с крапинами краски, с лёгкой небритостью, запахом льняного масла и терпкой ноткой кофе. Их глаза — как тёплые омуты, в которых можно утонуть, их молчание — не от холода, а от глубины...

— Почему со мной не посоветовался? — верещала мать, — я разве разрешала тебе работу менять? Ты почему своевольничаешь?! — Аааа, это она тебя надоумила, —  нудела свекровь, — это она тебя заставила на вахту ехать! Прекрасно, сынок, поздравляю! Ты теперь самый что ни на есть натуральный подкаблучник! С каких пор ты под дудку жены пляшешь? Тебя работа, на которую я тебя привела, не устроила?! ***  Мы с Димой — как два упрямых коня, запряженные в одну телегу. Тянем лямку, не жалуемся. Да и кому жаловаться? Сын, Мишка, наше солнышко, заставляет забыть обо всех трудностях...