Артем просыпался чуть раньше нее. Всегда. Не потому что вставал по будильнику — просто его организм сработался под ее дыхание, под ритм Яниного сна. А потом он поворачивался — и смотрел. На нее. На то, как она поджимала пальцы, словно держала во сне что-то хрупкое. На то, как губы чуть шевелились. Иногда — улыбались. — Ты опять не спишь, да? — хрипло спрашивала она, не открывая глаз. — Смотрю, как ты дерешься с невидимыми противниками, — улыбался он, — кажется, ты в этот раз их победила. Яна открывала один глаз, щурилась: — Потому что я страшная и сильная...

— Продать? Вы что, с ума сошли? — я смотрела на родителей, не веря своим ушам. — Это же бабушкина усадьба! Она завещала её мне! Мать поджала губы. Этот жест я знала с детства. Он всегда предвещал бурю. В воздухе повисло тяжёлое напряжение, такое густое, что его, казалось, можно было потрогать руками. — Лена, пойми, — отец старался говорить мягко, но я видела, как подрагивают его пальцы на подлокотнике кресла. — У Димы жена беременна. Им нужно где-то жить. А эта развалюха стоит без дела. Ты же понимаешь,...