«Мама, мама! Посмотри в окно! Там снег! Снег!» — радостно прокричал Никита, запрыгивая на мою постель. «Вот и снег», — с ужасом подумала я, представляя, как буду добираться до работы в напрочь расклеившихся еще накануне ботинках. На зимнюю обувь, которая пришла в негодность еще прошлой зимой, денег абсолютно не было. Хорошо хотя бы Никитке в прошлом году мы купили сапожки и за сына можно было не переживать. Однако когда в прихожей сын начал натягивать зимнюю обувь, он поморщился и проговорил: — Мне ноги жмет...

Мария Николаевна давно привыкла к тишине. Её комната на третьем этаже дома престарелых была небольшой, но светлой: одно окно выходило на двор, где летом клумбы с бархатцами, а сейчас — белое безмолвие, редкие следы от чужих ног на свежем снегу. Подоконник заставлен пластмассовыми горшками — подарками от волонтёров и редких родственников других жильцов. На шкафу старый плед, на спинке кровати — любимая шаль с розовым узором, которую связала сама, когда жила ещё в собственной квартире. Здесь, среди чужих людей и чужих историй, время тянулось не как прежде...