Плацкарт пахнет детством, но не тем, где бабушка с пирожками, а тем — настоящим, нервным: носками, курицей в фольге, дихлофосом из купе проводников и чужими разговорами, от которых никуда не деться. Я ехала одна. Билет был на верхнюю полку, сорок первую. Уже в вагоне я поняла, что поезд будет полон. На нижней сидела женщина лет сорока пяти, в тёмной куртке, с розовым чемоданом и таким видом, будто весь вагон ей должен. Она сидела вразвалку, облокотившись на столик, уже разложила пластиковые контейнеры и глядела в окно...

В полуденном мареве очередь из уставших, взопревших на солнце, людей, переминающихся с ноги на ногу, походила на гигантского медленно ползущего червя, хвост которого терялся на бескрайнем поле парковки. Проткнув здание вокзала насквозь, «червь» упирался в проходную c турникетами, после которой голова его распадалась на тысячи отдельных фигурок, спешащих к длинным серебристым составам. Время от времени контролеры в красных беретах и синих комбинезонах перекрывали дорогу к одному из перронов ржавой цепочкой с табличкой - «проход закрыт»...