Вечер медленно опускался на деревню, окрашивая небо в густо-синий, почти чернильный цвет. От земли поднималась свежесть, сыростью пахло от трав, недавно сбитых ночной росой. В окнах изб начали зажигаться лучины, пробуждались тению. Женщины переговаривались негромко, словно боясь разбудить спящий лес, окружавший деревню со всех сторон. Настасья сидела на лавке у печи, вытянув ноги и уставившись в пол. Перед ней, на столе, мать разложила старую, потемневшую от времени одежду. — Ну что, доченька, вот...

Он позвонил ей накануне. Голос у него был напряженный, чужой, словно принадлежал не её родному мальчику, а тому солидному мужчине в дорогом костюме с фотографии, которую он прислал на прошлой неделе. Павлу Андреевичу, директору по развитию. - Мам, я завтра с ее родителями знакомлюсь... А для неё он всё равно оставался Пашкой. Тем самым, с вечно ободранными коленками, который плакал у неё на груди, когда соседский пёс порвал его любимый мячик. Тем, кто шептал ей свои самые большие секреты и верил, что её объятия могут исцелить любую рану...